- 14 декабря, 2025
- 3:51 пп
- Украина
День Жаботинского, национальный день памяти, посвященный жизни и наследию Зеевa Жаботинского. В этот день Израиль почитает достижения Жаботинскогои и его вклад в сионистскую мечту о восстановлении еврейского государства.
В Израиле 29-е число месяца таммуз, день его смерти, объявлено Днем Жаботинского. В 2025 году он выпадает на вечер четверг, 24 июля 2025г. – пятница, 25 июля 2025 г.
Адвокация Жаботинского заложила основу для современного государства Израиль, и его видение продолжает формировать еврейскую идентичность и по сей день.
Почему этот день важен для Израиля и Украины
29-е таммуза — это особый день в еврейском календаре, когда по всей стране звучат речи, зажигаются свечи памяти и обсуждают наследие Зеэва Жаботинского. Люди, далекие от политики, могли бы подумать: зачем вообще вспоминать этого человека?
Но стоит присмотреться — и сразу поймёшь: благодаря таким, как Жаботинский, мы имеем Израиль в том виде, в каком его знаем. Его идеи о национальном достоинстве, самоуважении и уважении к другим до сих пор работают не только для евреев, но и для всех, кто борется за право быть собой.
Интересно, что этот день часто становится поводом для личных воспоминаний. Старожилы рассказывают, как раньше в семьях спорили о взглядах Жаботинского, а молодёжь, открыв биографию, вдруг удивляется: оказывается, он поддерживал украинцев ещё в начале прошлого века, когда это было не модно и даже опасно.
Одесские корни и политический инстинкт: начало пути
Родившийся в Одессе, городе, где причудливо смешались еврейские, украинские, греческие, русские и армянские судьбы, Жаботинский с ранних лет научился слышать и понимать чужое мнение. Его детство прошло под звон трамваев и крики уличных торговцев на разных языках, в дворах, где мальчишки то дрались, то дружили. Возможно, именно это и сделало его убежденным противником любой национальной ненависти.
Когда в 1907 году Жаботинский выдвинул свою кандидатуру в депутаты парламента Российской империи от Волынской губернии, ему пришлось буквально с нуля строить мосты между еврейскими и украинскими группами избирателей. Тогда это казалось невозможной задачей: недоверие, стереотипы, давление властей… Однако даже после проигрыша он не разочаровался — наоборот, начал публично говорить о том, что только вместе меньшинства могут сломать имперскую машину угнетения.
Знакомые и современники вспоминали, что после этого поражения Жаботинский стал намного ближе к украинским интеллигентам. Он читал украинскую поэзию, интересовался народными песнями, даже пытался разбираться в диалектах. Для него украинцы никогда не были «младшими братьями» — он видел в них равных партнёров.
путин против здравого смысла: зачем понадобилось отрицать Украину?
Почему Кремль так боится украинской идентичности? Можно долго искать объяснения, но, по сути, всё сводится к простому: признание существования Украины автоматически делает бессмысленными имперские претензии. Статья путина 2021 года и весь поток его речей — это попытка навязать «старую песню о главном»: украинцы якобы придуманы большевиками, никакой нации нет, а все, кто с этим не согласен — враги.
Но ещё в 1911 году Жаботинский публично высказался: «Украинцы — это народ, отдельная нация, и только так их и надо воспринимать». Причём он это говорил не на митингах, а в статьях для самых разных аудиторий — и на русском, и на идише, и на украинском.
Жаботинский понимал украинский язык и мог объясниться, но не был носителем и не выступал публично на украинском. Он знал русский в совершенстве, свободно говорил на иврите, идише, итальянском, французском и ряде других языков. Украинский же изучал из практики общения и из интереса к культуре, но не использовал как язык политических выступлений или статей.
- Современники отмечали, что он «мог поддержать разговор на разных украинских диалектах», разбирался в особенностях речи, но не писал и не публиковал материалы на украинском.
- Большинство его текстов, связанных с украинской тематикой, были написаны на русском или иврите, иногда — на идише.
В воспоминаниях друзей есть упоминания о том, что Жаботинский легко находил общий язык с украинцами — иногда даже вставлял украинские слова или выражения в речь, чтобы расположить собеседника.
Этот спор с имперским мышлением был личным — он не мог принять идею «растворения» людей в безликой массе.
Вспомним, что Жаботинский любил настоящие публичные споры — и не боялся острых тем. Он спорил с интеллектуалами вроде Петра Струве, яростно доказывая: у каждого народа свой путь, и никто не вправе превращать многообразие в монотонный имперский «бульон». В жизни он мог запросто вступить в спор на улице, в редакции или даже на банкете — если дело касалось прав народа быть собой.
Цитаты, которые невозможно забыть
Жаботинский не был кабинетным теоретиком. Его тексты всегда наполнены жизнью и прямотой. Вот лишь несколько его мыслей, которые вызывают отклик и сегодня:
- «За этими городами (Украина) колышется сплошное, почти тридцатимиллионное украинское море…»
Обычная поездка из Одессы в Харьков или Полтаву для него была не просто маршрутом, а настоящим исследованием: где живут «хохлы», а где «кацапы», почему они не смешиваются и в чём секрет украинской самобытности. - «Шевченко… — яркий симптом национально-культурной жизнеспособности украинства…»
Он изучал биографию поэта, читал его стихи на языке оригинала, мог часами объяснять друзьям, почему Шевченко — не просто писатель, а символ нации. - «Украинские партии признают право евреев на национальную культуру…»
Для Жаботинского это было делом принципа. Он знал украинских интеллигентов, общался с социалистами, спорил с радикалами — но всегда отмечал: настоящий украинский патриот не станет требовать от еврея отказаться от своего языка или традиций. - «Я хорошо знаю этот тип украинского интеллигента-националиста…»
Это не только дружеское признание, но и скрытый упрёк тем, кто пытается выставить украинцев как врагов евреев — реальный опыт Жаботинского полностью опровергает подобные мифы.
Политический отец «Ликуда»: почему эта линия не обрывается
Сегодня мало кто помнит, что именно Жаботинский был не только идеологом, но и практиком сионистского движения, оставившим след не только в Израиле, но и в судьбах конкретных семей. Бенцион Нетаниягу, отец нынешнего премьер-министра Израиля, в молодости был помощником личного секретаря Жаботинского. Он впитал эти взгляды и передал их сыну. На политических встречах в Израиле до сих пор вспоминают, как Бенцион цитировал Жаботинского по памяти — в спорах с противниками и даже в бытовых беседах.
Многие лидеры «Ликуда» считают Жаботинского своим учителем, а его идеи — эталоном настоящего политического мужества. Даже те, кто не всегда соглашался с ним, признавали: это был человек, который не боялся идти против течения. Отсюда — вопрос к нынешнему руководству Израиля: хватит ли смелости взглянуть на Украину его глазами, а не сквозь призму временных выгод или давлений со стороны крупных держав?
Можно представить себе гипотетический разговор между Жаботинским и современными политиками:
— А вы уверены, что настоящая сила — в отрицании, а не в признании правды?
— Почему бы не вспомнить старые уроки и не строить союз с теми, кто идёт своим путём, а не копирует чужую историю?
Память о Жаботинском — это ещё и внутренний вызов для каждого израильтянина.
Когда мифы опаснее ракет: зачем Кремль воюет с прошлым
Сколько раз за последние годы украинцы слышали от пропагандистов Кремля: «Вас не существует», «Ваша история — выдумка», «Ваш язык — искусственный»? Но если поверить в это, получится, что народы можно «отменить» простым указом, а границы — стереть с карты. Именно поэтому кремлёвская пропаганда так одержима историей: не признай Украину — и любые преступления становятся оправданными.
Жаботинский прекрасно понимал этот механизм. Он много ездил по Украине, общался с простыми людьми, наблюдал, как живут сёла, где по одну сторону реки — украинцы, по другую — русские. Никто не смешивается, никто не забывает свои обычаи. Именно такие детали дают живое понимание национального вопроса, которого не увидишь из московского кабинета.
Не случайно в его текстах так много ярких этнографических описаний: костюмы, свадебные традиции, кухонные разговоры, даже бытовые анекдоты. История, по Жаботинскому, — это не только даты и войны, а в первую очередь люди, их речь, их привычки и их умение держаться друг за друга в сложные времена.
Чему учит память о Жаботинском сейчас
Сегодня память о Жаботинском — это не только государственная церемония, но и разговор в каждой семье, где помнят, что свобода не бывает окончательной. В Израиле часто вспоминают, как он собирал вокруг себя самых разных людей, спорил с ними до хрипоты, но всегда оставался открытым к диалогу. Его урок прост: «Настоящее уважение к себе начинается с уважения к другому».
Его жизнь — пример того, как можно быть евреем, украинцем, европейцем — и при этом не терять своей сущности. Он мечтал о государстве, где у каждого есть место, где языки не запрещают, а сохраняют, где история — не повод для войны, а повод для поиска понимания.
Сегодняшние дни, когда снова обсуждают, кто с кем и против кого, — самое время вспомнить, что ещё сто лет назад один человек умел говорить то, что другие боялись даже думать. Быть может, именно сейчас его опыт важнее, чем когда-либо.
Итоговые выводы для всех, кто хочет видеть дальше заголовков
Память о Жаботинском — это вызов каждому поколению: если ты забыл, ради чего нужны права и свободы, загляни в его тексты, поговори с теми, кто ещё помнит его уроки. История всегда оказывается на стороне тех, кто не боится быть честным — и перед собой, и перед другими.
